Рецензия на диск:

Сергей Рахманинов (1873–1943)
Симфония № 3 (1935–1936)
Морис Равель (1875–1937)
Вальс (1919–1920)
Уральский филармонический оркестр/Дмитрий Лисс
Запись 2022 года, Большой зал Свердловской филармонии
Fuga Libera (Бельгия) FUG821

Опубликовано на сайте журнала MusicWeb International (Великобритания), 26.09.2024

Запись этим же коллективом Второй симфонии Рахманинова я высоко оценил в прошлом году, ее рекомендовал и один из моих коллег, поэтому мне не терпелось услышать этот свежий релиз.

Ранее я с энтузиазмом рекомендовал записи этой симфонии Плетнёвым с Российским национальным оркестром и Уилсоном с Лондонским симфоническим оркестром. Кроме того, я согласен с рецензией Джона Куинна на версию Петренко с Ливерпульским филармоническим оркестром на EMI, так что мы в некоторой степени уже избалованы выбором. Из трех симфоний Рахманинова эта не самая лёгкая для восприятия: она рыхлая, фрагментарная и несколько растянутая. Вероятно, на наше восприятие влияет знание о том, что сумрачный по характеру композитор сильно тосковал по родине во время создания этого произведения.

Однако после жалобного плача Lento в начале первой части, словно рожденного из старинного распева и звучащего очень «по-мусоргски», возникают поднимающие настроение оркестровые всплески, за которыми, буквально через пару минут, как бальзам на сердце, льется завораживающей красоты виолончельная мелодия. Спустя три минуты, это обманчивое утешение рассеивается волнением, и остаток первой части звучит тревожно, ищуще и меланхолично – пока через одиннадцать минут не возвращается мелодия виолончели.

Как и в случае с записью Второй симфонии, Лисс не замедляет темпы и не впадает в сентиментальность ни в одном фрагменте этой обескураживающей последовательности идей.

Быстрый раздел в середине второй части, Adagio, во всем, кроме названия, является скерцо, и Лисс играет его жестко, что дает хороший эффект. Финал переменчивый и даже странный, в нем сочетаются такие разрозненные элементы, как центральный раздел фугато, вариации вездесущего лейтмотива «Dies irae», отрывистые марши, сменяющиеся томительными народно-танцевальными мелодиями; Лисс и его оркестр исполняют все это уверенно и с напором.

Безусловно, Уральский филармонический обладает потрясающей ясностью линий и слаженностью в рамках гибкого ритма дирижера; это первоклассный ансамбль. Такой прозрачности способствует и превосходный инженерный баланс; каждая линия столь же ясна, как если бы вы сидели в первых рядах концертного зала.

Заметки в буклете несколько афористичны и причудливы; я не знаю, как воспринимать утверждения вроде: «Затаённость, quasi-скерцозность образов, мелькающих в этой музыке, побуждает задуматься о множестве смыслов, вероятно, зашифрованных в ней автором», – но оставим это; это такое же прекрасное описание, как и любое другое, этого странного произведения, которому не суждено достигнуть популярности своего созданного тридцатью годами ранее предшественника, но обладающего определенным очарованием.

«Вальс» служит здесь подходящим по настроению и мрачности дополнением к основному произведению; его лихорадочный, одержимый характер дополняет беспокойную природу симфонии и ощущение приближающегося краха. Лисс использует rubato тонко и выразительно; ничто в этой ловкой, изысканной игре не указывает на русское происхождение оркестра.

Ральф Мур

Перевод Ю. Григорьевой