На фестивале «Безумные дни» в Екатеринбурге выступила пианистка Варвара Мягкова. После концерта мы поговорили с ней о мимолетности успеха, сложности Шумана и гениальности Билли Айлиш.
А возможно, вы о ней еще не знаете. Ее звезда только восходит, ее имя сравнительно новое на российской академической сцене. Хотя сама она в музыке далеко не новичок: окончила МГК имени П.И. Чайковского и активно концертировала еще в начале нулевых, а в 2002-м даже стала лауреатом на Международном конкурсе пианистов не где-нибудь, а в Андорре. Потом был долгий перерыв – семья, дети, личные обстоятельства. На протяжении многих лет Варвара только преподавала курс игры на фортепиано.
Тем временем интернет набирал обороты, кто-то выложил записи с ее ранними концертами, и они стали популярны в соцсетях. Однажды на сайте, где находят друг друга репетиторы и ученики, к Варваре постучался «мальчик Боря» с просьбой стать его преподавателем. Под этим ником скрывался знаменитый пианист Борис Березовский – он был очарован записями Мягковой и пригласил ее выступить на фестивале. С тех пор с репетиторством пришлось завязать: начались концерты, фестивали, поездки – словом, новый виток карьеры.
На «Безумных днях» Варвара исполнила «Симфонические этюды» Шумана. Концерт проходил пятничным вечером. Екатеринбург всю неделю изнывал от непривычной жары, но как только запел рояль, в зале Маклецкого вдруг стало сумрачно, а из окон потянуло приятной прохладой. Когда музыка стала нарастать, послышались раскаты грома, и вскоре на раскаленный город обрушился долгожданный июльский дождь.
– Варвара, этот ливень – ваших рук чудо?
– Нет, я тут ни при чем. Это небесная канцелярия постаралась! Но на самом деле все это назревало вместе с моим волнением перед концертом.
– Как вы сами для себя определяете, о чем эти шумановские этюды?
– Это самое сложное произведение Шумана для моего восприятия – и эмоционально, и технически. В него много чего заложено, это целый исторический пласт. Исполнять «Симфонические этюды» – это всегда столкновение с чем-то большим, масштабным, до чего нужно дорасти. Не я смотрю на произведение, а, скорее, оно смотрит на меня.
– В интервью «ещёнепознеру» вы говорили, что Шуман – ваш любимый композитор.
– Есть вещи, которые я невероятно люблю играть, и есть вещи, которые я невероятно люблю слушать. Они не всегда соприкасаются. И вот Шумана я не очень люблю играть. И его не всегда удобно слушать. Он сложен в исполнении. Мне кажется, дорога к идеальному исполнению Шумана очень длинная. К тому же, бывает, что у одного и того же исполнителя Шуман в один день звучит великолепно, а в другой – ужасно.
– В вашем исполнении его этюды звучали свободно и непредсказуемо. В сети можно найти записи, где вы исполняете гораздо более сдержанного и строгого Баха. Что вам ближе – свобода или строгость?
– Мне больше всего нравится свобода и непредсказуемость. Очень нравится, когда в музыке есть нечто, что предрасполагает к импровизации внутри звука, когда можно менять какие-то нюансы.
– А знание контекста, в котором было написано то или иное произведение, важно для вас как для исполнителя?
– Когда учишься музыке с детства, у тебя появляется мощнейший бэкграунд: история музыки, впечатления, которые она дарит нам в разные годы, и многое другое. Это та сложность, которая иногда даже чуть-чуть мешает. Время от времени нужно на произведение посмотреть так, будто видишь его впервые и ничего о нем не знаешь.
– Прочитал в Instagram, что у вас выйдет первый диск – что мы на нем услышим?
– Одну из моих лучших концертных программ – «Священное и мирское»: Бах, Скарлатти и две миниатюры Мессиана. Это мой репертуар, я им живу и дышу. Программа вызвала резонанс, поступило предложение сделать запись. Деньги были собраны очень быстро, и в октябре я приступаю к процессу.
– Записать музыкальный альбом было вашей давней мечтой?
– Нет, я больше люблю живые концерты, а записи я не люблю вообще. Проблема в том, что музыка чаще всего записывается по кусочкам, а я так не могу. Я могу играть только от и до. Поэтому во время записи мне нужно будет сыграть концерт целиком. Но играть без аудитории очень страшно: я не привыкла к такому и не знаю, как пойдет. Буду серьезно готовиться. На самом деле, моя давняя мечта – записать диск с современной музыкой. И вполне возможно, что в сентябре он будет готов.
– Какого современного композитора вы бы особенно выделили?
– Алексея Курбатова. Это московский композитор, он уже давно пишет, у него огромное количество разных произведений – и миниатюр, и сонат, и камерных сочинений. Сама я с его музыкой познакомилась случайно – нашла на YouTube ролик и не смогла оторваться. Долго не могла поверить, что так можно играть на фортепиано, думала – может, там что-то подкручено. Но нет, это не волшебный рояль, а рояль самый обычный. Позже я с Курбатовым познакомилась, стала исполнять его музыку и поняла, что это абсолютно мое. Словно я для этой музыки создана. Кстати, сам он тоже выступает как пианист. Он уникум, прямо как Лист или Шопен, которые тоже свою музыку исполняли.
– А как вы думаете, он останется в веках так же, как остались Шопен с Листом?
– Я в этом уверена. Мой единственный, как мне кажется, талант – хороший нюх на подделку. Я горжусь тем, что могу распознавать настоящих, тех, кто навсегда. В Курбатове много настоящего.
– О вас самой сейчас говорят и пишут в сети как о великом таланте, а о ваших концертах как о событиях феноменальных.
– Я практически всегда получала такие отзывы. Мне очень много раз говорили, что я гений, но столько же раз говорили, что я бездарность. В какой-то момент я перестала обращать на это внимание. В какой-то момент я от всего этого абстрагировалась. Думаю, это все далеко не главное. Опять же, я не всегда хорошо играла – бывали и плохие периоды. Думаю, все случилось очень вовремя: если бы меня пригласили выступать раньше, психика бы не выдержала.
– У вас не возникало чувство, что весь этот внезапный успех может просто рассеяться?
– Я давно привыкла к тому, что все может исчезнуть за секунду. Я просто живу одним днем. В этом мире всегда так: что-то хорошее происходит, а потом раз – и ничего нет.
– И как в таком мире жить?
– Нужно как можно больше требовать от себя. Отдавать все, что можешь. В самых страшных моментах человек может спастись тем, что что-то отдать. Забирая, ты теряешь силы, и только отдавая, ты можешь их восполнить.
– Это было бы прекрасное завершение интервью, но есть у меня еще один вопрос, более приземленный. А из популярной, не академической музыки вам что-нибудь нравится?
– Мы с дочкой слушаем одно и то же: она включает, я наигрываю. Мы с ней немного рокоманки, любим что-то потяжелее. Например, Radiohead, хотя это, наверное, скорее не рок, а тяжелая попса. Нравятся Imagine Dragons. Людовико Эйнауди недавно слушали – сидели, плакали. А еще Билли Айлиш. Я ее считаю абсолютным гением – девушка упала с неба.
Текст: Дмитрий Ханчин
