Заслуженный архитектор РФ оценил шансы города получить новое здание от архитектора-звезды и рассказал, за какие объекты, построенные в мегаполисе в годы его работы главным архитектором, ему стыдно.
На прошлой неделе Екатеринбург вздрогнул: власти обнародовали итоги конкурса на разработку архитектурно-художественной концепции по строительству концертного зала Свердловской государственной академической филармонии. По итогам голосования жюри выбрало из десяти проектов европейских и российских архитекторов идею бюро всемирно известной Захи Хадид. Однако к этому варианту добавили еще два — итальянской и венгерской компаний, так что окончательный выбор будет сделан из трех проектов. Заслуженный архитектор РФ Михаил Вяткин был в жюри и рассказал DK.RU, много ли шансов у города получить здание от архитектора с громким именем, нужны ли Екатеринбургу «архитектурные фрики», и за какие объекты, построенные в мегаполисе в годы его работы главным архитектором, ему стыдно.
Вам какой из трех вариантов-победителей больше нравится?
— Итальянский. Он называется «Музыкальный квартал». Очень изящный, на мой взгляд.
А проект бюро Захи Хадид не впечатлил?
— Этот проект, конечно, красивый, в нем много экспрессии, интересная волнистая крыша — отсыл к волнообразной природе звука, музыки. Но мы с коллегами обсуждали этот вариант в кулуарах: да, сегодня все выглядит красиво, а зимой, если посмотреть на здание сверху, будет один большой сугроб. Так что я сомневаюсь в целесообразности размещения такого объекта на этой площадке. Итальянский проект мне кажется более реалистичным: здание хоть и тоже стеклянное, но есть возможность смонтировать системы обогрева таким образом, что снег будет стаивать и удаляться. Правда, большая часть сада Вайнера окажется на кровле нового здания, получится такой искусственный парк. Но надо признать: сегодня сад находится в плачевном состоянии, его все равно нужно переделывать, благоустраивать, и неважно, на земле он в итоге будет или на кровле.
Вам не кажется, что если в городе появится проект бюро Захи Хадид, это повысит статус мегаполиса? Многие считают, что такое здание — это круто.
— Только потому, что имя громкое. Хотя, будем откровенны, самой Захи Хадид уже два года как нет.
А если поместить его в другую локацию? В район МВЦ «Екатеринбург-ЭКСПО», например.
— Да, на другой площадке этот проект, наверное, смотрелся бы более удачно, чем здесь, по соседству со зданием начала ХХ в. архитектора Константина Бабыкина. Новый суперсовременный объект, весь криволинейный, не очень здорово сочетается с классическим. Стоял бы он в открытом пространстве — тогда да! Но дело в том, что когда шел поиск площадки для нового филармонического зала, рассматривались разные варианты. Была идея строить совершенно новое здание, куда бы перешли и действующие залы, и весь административный корпус. А старое здание можно было сделать деловым домом — как было изначально. Но архитектурная общественность пришла к выводу: распылять филармонию на две площадки слишком расточительно и неправильно, будет непонятно, где настоящий центр. Как получилось с Мариинским театром в Санкт-Петербурге: новое здание поместили рядом со старым, но не соединили — их разделяет канал. У нас же есть возможность собрать под одной крышей существующие залы на 700 и 150 мест, и новые — на 1600 и на 350. Это уникальный шанс, это здорово.
Вообще нужны ли городу здания наподобие филармонического зала от Захи Хадид? Такая архитектура нравится не всем, в соцсетях ее называют «клоунской».
— Я недавно был на обсуждении такой темы, эксперты и интересующиеся горожане говорили о том, почему в городе мало красивых зданий. И красивыми они как раз называли именно такие объекты, как у Захи Хадид, говорили, они должны быть в Екатеринбурге. Я считаю так: нужно помнить, что здание — это не просто красивая оболочка. Как говорил Витрувий, архитектура — это польза, прочность и красота. Если мы уделим внимание только последней, то забудем обо всем остальном и получится скульптура. И она совсем не обязательно впишется в существующую архитектуру города.
В целом вопрос спорный, нужны ли Екатеринбургу здания от всемирно известных архитекторов. У них, как правило, особенный подход: объекты берут все внимание на себя, им наплевать, что их окружает. Они как бы кричат: «Я лучше всех! Смотрите на меня!». Они не вписываются в структуру города, они выделяются. Как в моде: большинство старается одеваться стильно, но без экспрессии, а есть люди, которые выглядят по-особенному, чрезвычайно ярко, не смешиваются с толпой. Всегда смотришь на таких с интересом.
Их еще называют фриками.
— Да. Вот здания Захи Хадид, например, такие архитектурные фрики.
Когда станет окончательно ясно, какой проект из трех будут реализовывать в Екатеринбурге?
— Вообще в конкурсе победил проект бюро Захи Хадид. Нам объявили окончательные итоги. Но на обсуждении после этого члены жюри стали говорить, что вариант итальянцев не хуже, даже интереснее — можно создать некий музыкальный центр, точку притяжения горожан. И руководитель конкурса, вице-губернатор Павел Креков, призадумался: не поспешили ли с решением. В итоге определили три проекта-победителя, а окончательное решение, что будут строить, должны принять областные власти — исходя из финансовых возможностей.
Сейчас есть понимание, в какую сумму может встать проект? Какой из трех будет самым затратным?
— Нет, это пока еще только концепты, и судить о суммах рано. Но нужно понимать, что все криволинейные оболочки здания от бюро Захи Хадид требуют специфического подхода и весьма недешевы. Вариант итальянцев же уходит глубоко под землю — потребуются большие разработки. Но рыть, наверное, проще, чем делать что-то скульптурное.
Речь в любом случае идет о миллиардах?
— Наверное, я не знаю. Не задумываюсь над цифрами.
Была информация, что часть денег на проект готова дать Федерация. Это так?
— Да, когда я еще был главным архитектором Екатеринбурга, мы разговаривали с главой филармонии Александром Колотурским о новом зале. Он рассказывал: президент России Владимир Путин говорил, что готов выделить часть денег на новый зал — при условии, что будет найдена подходящая площадка, а власти региона тоже изыщут в бюджете деньги на проект. В какой пропорции возможно софинансирование из федеральной казны, я не знаю — 50% на 50% или 60% на 40%. Но такой разговор был.
Возможно, какую-то часть расходов возьмет на себя бизнес?
— Наверное. Нужно привлекать и внебюджетные источники, конечно. Что у нас бизнес только жилье строит и сливки снимает? Пусть вкладывается в городские проекты! Примеры есть — глава УГМК Андрей Козицын инвестирует в строительство ледовой арены на месте снесенной недостроенной телебашни. Но он же не один, можно еще бизнесменов поискать.
При этом не все горожане довольны такими стройками на бюджетные деньги: говорят, слишком много стало неокупаемых объектов — Ельцин Центр, МВЦ «Екатеринбург-ЭКСПО», обновленный к футбольному чемпионату мира Центральный стадион. И готовится еще один.
— Культура никогда не будет окупаема материально. Мы не получим денежных дивидендов, но отдача будет в другом — в духовном аспекте.
Недовольство есть и в связи с пятиэтажкой рядом с филармонией, которую придется снести ради строительства нового зала. Ее обязательно демонтировать?
— Мы сначала не замахивались на этот дом, но, посмотрев техзадание, увидели: вместимость нового зала 1600 человек, это большой объем. Пятиэтажка этот квартал не украшает — там это единственный жилой дом. Его построили в 1959 г., когда проблема расселения стояла очень остро, получился очень примитивный объект, который своей массой даже затмил филармонию. Руки бы оборвать тому архитектору, который нарисовал это пятиэтажное здание с наружными трубами водостока для центральной улицы города, где расположена культурная Мекка! Да, жалко жителей, но давайте предоставим им равноценную замену — жилье, также находящееся в центре города.
Но жители настроены решительно, хотят отстаивать свой дом.
— Здесь важно быть достаточно жестким и последовательным: мы вам предоставим жилье не хуже, но городу это место нужно. Мы сделаем здесь свое Зарядье, совершенно новое необычное общественное пространство.
Вообще нужно ли привлекать общественность к обсуждению значимых городских проектов?
— Я не считаю, что не нужно советоваться с населением. Нужно. Хуже, когда все решается келейно, где-то в кабинете. Но в первую очередь следует привлекать общественность профессиональную. Об этом же говорил и президент Путин в основах культурной политики государства — что нужно шире привлекать к оценке проектов профессионалов. Не дело, когда этим заняты чиновники, но и просто отдавать все «на улицу» — мол, взгляните, как вам, — тоже не вариант. Люди зачастую неподготовленные, не обладают нужными знаниями, и задача архитектора — воспитать культуру. Поэтому профессиональное обсуждение должно присутствовать обязательно — это раз. Второе: знаковые объекты должны разрабатываться на основе конкурсов. И в случае с новым залом филармонии именно так и произошло.
Был еще проект филармонического зала на воде — в акватории Городского пруда. Как считаете, он был бы уместен?
— Я выступал против. На мой взгляд, наш небольшой пруд нельзя занимать ничем: ни филармоническим залом, ни статуей святой Екатерины — а была идея поставить в центре акватории здоровенную статую — ни храмом, ни мостом, который то и дело хотят перекинуть от стадиона «Динамо» к Драмтеатру.
Мала наша Исеть для города, нельзя трогать пруд — лучше его оберегать и обустроить хорошие набережные. Я рад, что на акватории не поставят ни филармонический зал, ни храм святой Екатерины.
А как вам новый проект храма у театра Драмы?
— Если говорить об архитектуре, то мне он не совсем нравится. Это Владимиро-Суздальская архитектура — нет никакой связи с Уралом. Кроме того, объект по планировке очень большой, было бы уместнее проектировать его симметричным со всех сторон — как Храм-на-крови. И еще: нельзя ставить храм лицом к фонтану, театру, лучше отвернуть вход. Хотя бы соблюсти церковные каноны: алтарь должен располагаться на востоке, а не на юге, как было сделано в первом проекте. На Градсовете при губернаторе я об этом сказал, митрополит меня поддержал. В итоге глава региона в целом архитектуру одобрил, а как развернуть здание, сказал, решайте с митрополитом.
Как вы относитесь к постоянной критике: много мнений, что архитектура Екатеринбурга ужасна, город за последние 20 лет изуродовали — в том числе и вы, работавший главным архитектором.
— Я уже привык к тому, что мы все изуродовали. Но кто это говорит? Единицы, в том числе городские сумасшедшие. А если послушать людей, которые приезжают в Екатеринбург из других мест, большинство мнений таково: мегаполис очень изменился, стал европейским. Когда приводишь гостей города на смотровую площадку небоскреба «Высоцкий», они говорят: «Ах! Какой красивый компактный город!». Трудно его сделать в одном стиле, но у нас есть на что посмотреть.
Я не говорю, что все идеально, есть ошибки. Мы не создали свою архитектуру, которая бы выделяла нас. Какая была в Екатеринбурге в 1920-1930 гг., например. Да, второго конструктивизма мы не родили, сегодня у нас больше плагиата — западного и восточного, много стилей. Но современный город только так и развивается, и здорово, что мы стали расти в высоту, а не в ширину. Пусть рост шел не совсем красивыми зданиями, но это первый шаг, направление, по которому мегаполис пойдет дальше.
Есть объекты, за которые вам стыдно?
— Стеклянные офисники, вся эта «фужерная» архитектура. С этим синим стеклом мы переусердствовали, его слишком много. Также ошибкой считаю то, как мы застраивали некоторые жилые районы — там стоят большие секционные дома-стены. Сейчас мы одумались, поняли, что нельзя делать огромные микрорайоны, где все пространство общее, как в СССР. Из-за этого мы сейчас имеем железные заборы вокруг многоэтажек. Надо было уходить к небольшим кварталам, где люди живут одним двором — это западная тенденция. А мы шли по стопам Ле Корбюзье: вот — жилье, вот — промышленность, а между ними общественная зона.
Было трудно еще и вот почему: когда страна перешла на рыночную экономику и появились девелоперы-частники, они хотели строить много, трясли деньгами, а вкуса и знаний у многих было ноль. И нужно было их не спугнуть: начнешь его тыкать носом в плохой проект, он унесет свои деньги в соседний город, где люди посговорчивее. Но мы смогли при таком сложном балансировании и удержать инвесторов в Екатеринбурге, и совсем уж не испортить лицо города. Сейчас, к счастью, таких заказчиков нет — они стали болеть за качество. Никто уже не доверяет свой проект студенту, лишь бы было подешевле. Так что теперь мы вышли на совершенно новый уровень.
