Рецензия на диск:
Дмитрий Шостакович. Симфония № 10, op. 93 (1953)
Уральский академический филармонический оркестр/Дмитрий Лисс
Запись с концерта, ноябрь 2021 года. Продолжительность 51 мин.
Буклет на английском, французском и русском языках.
Fuga Libera (Бельгия) FUG 809 (2023)
Опубликовано в музыкальном журнале Crescendo (Бельгия), 21.11.2023
В наше время симфонический репертуар уже не записывается в большом объёме (сколько записей, посвящённых этому жанру в творчестве Шостаковича, не считая дисков с отдельными сочинениями?!). И даже если речь идёт о двух записях с концерта, то нет ничего банального в том, что звукозаписывающая фирма размещает в своём каталоге одно и то же произведение в исполнении одного и того же дирижёра с разницей в 3 года! Дмитрий Лисс уже записывал Десятую симфонию Шостаковича с концерта в октябре 2018 года, стоя за пультом Филармонического оркестра Южных Нидерландов. Данную запись Айрон Деземпелер охарактеризовал как «заслуживающую своего места среди наиболее респектабельных версий». Если обратиться к списку вершинных исполнений за последние два десятилетия, то в дискографии находим записи Дмитрия Китаенко в Кёльне (Capriccio, март 2003 года), Василия Петренко в Ливерпуле (Naxos, сентябрь 2009 года) и Джанандреа Нозеды в Лондоне — запись, которую наше издание премировало в марте 2021 года.
Компакт-диск напоминает, каким образом эта симфония, написанная сразу после смерти Иосифа Сталина в марте 1953 года, повлияла на «оттепель» в советской музыке, когда стремились поскорее освободиться от притеснений и ложных представлений. За пределами очевидных ссылок (яркая вторая часть Allegro ассоциируется с язвительной карикатурой на покойного тирана), самоцитирования (отсылка к монограмме композитора DSCH) и конфликтного развития первой части, Десятая симфония остаётся непрограммным произведением в творчестве русского композитора, его шедевром. Это единственная из 15 симфоний, которую записал Герберт фон Караян для Deutsche Grammophon, причём дважды.
Аннотация к цифровой версии диска напоминает о том, в какой степени симфония близка Дмитрию Лиссу и является одной из его любимых для исполнения, в частности, с уральским оркестром, который представлял её во многих залах Европы. Прослушивание концерта от 22 ноября 2021 года только подтверждает сходство — вероятно, культурное и географическое — со ставшими уже историческими записями для фирмы «Мелодия» Кирилла Кондрашина, Евгения Мравинского, Геннадия Рождественского или Евгения Светланова.
Продолжительная часть Moderato, с её неспешным развёртыванием композиторской мысли, демонстрирует мастерство Дмитрия Лисса в восприятии музыкальной архитектоники и в передаче эмоции (вторая тема, которую начинает флейта, появляется уже на отметке 5’48”). И даже если напряжение зловещей первой темы вполне передано, то интерпретация фрагмента уступает исполнению Ефрема Курца с Philharmonia (RCA). Отчётливее воплощая пафос, нежели переживания, дирижёрский жест Дмитрия Лисса, возможно, не столь безжалостен, как в пронизанной трагизмом версии Мравинского. Но невозмутимое управление оркестром впечатляет, в частности, в огненной и стальной кульминации части, во время которой в концертном филармоническом зале Екатеринбурга ударные (малый барабан и литавры) бьют, как артиллерийский залп.
Что касается лаконичного Allegro, то в памяти всегда всплывает исполнение Курта Зандерлинга (Eterna, февраль 1977 года), с его образцовым воплощением едкой сатиры. В этом же ряду упомянем Бернарда Хайтинка с Лондонским филармоническим оркестром (28 августа 1986 года, запись с концерта, к сожалению, малоизвестная, выполненная в Королевском Альберт-холле, более спонтанная, нежели его же диск с симфониями Шостаковича для фирмы Decca). В интерпретации Дмитрия Лисса, менее лобовой, резкой и категоричной, преобладает стройное и властное звучание оркестра, что склоняет к взгляду более насмешливому, чем не язвительному (глиссандо струнных редко услышишь в других исполнениях). Жестокость должна быть, скорее, ироничной, нежели убийственной. Это вольное прочтение, в котором встречаются яркие, блистательные фрагменты. Исполненные легко и свободно, словно железной рукой в бархатных перчатках, они обладают достоверно аутентичным звучанием и концепцией. Такому подходу действительно можно аплодировать — особенно в наше время международной стандартизации оркестров и дирижёров.
После драматической разрушительной силы двух первых частей Allegretto (третья часть) медленно погружает в состояние покоя, захватывающее и внутренний мир. Автор мысленно задаётся вопросом об исчезновении ненавистного режима до того момента, пока разоблачение не воплощается в гротескной форме, и карикатура не вызывает чувства страха. Черты юмора композитора, двойственные и еле уловимые, в данной части трудно объединить, но, нужно признать, Уральский филармонический оркестр их смягчает и не акцентирует первую тему, чтобы ярче прозвучали эпизодические пародийные фрагменты.
Пассажи на высоких нотах, которые предвосхищают переход к Финалу, говорят о демонстрации смелости — момент, когда Шостакович начинает музыкальный «саркастический бег»: расстаться с абсурдностью деспотизма и сохранить сдержанный оптимизм. В цифре 176, которую мы встречаем по партитуре в финальной части Allegro, шостаковический мотив-монограмма, повторяясь, меняет окраску, мелькая в стремительном движении. Некоторые дирижёры, такие как Донаньи с оркестром Кливленда (запись для фирмы Decca), используют здесь более удобный способ исполнения. К сожалению, приходится признать, что, как бы интеллигентно ни была воплощена громогласная концовка финала, данное исполнение не сотрёт из памяти альтернативные трактовки с большим градусом накала. Среди наших виртуозных фаворитов — запись Караяна 1981 года для Deutsche Grammophon, в которой захватывала дух яркая концовка, оставшаяся в эмоциональной памяти берлинцев.
Кристоф Стейн
Перевод Тимофея Колотурского
